Эта история начиналась обычно.
В конце семидесятых около 20 часов на Скорую поступил вызов в следственный изолятор, как называли в просторечии — КПЗ, или камера предварительного заключения.
В этом учреждении обвиняемые сидят в ожидании суда долгие месяцы, а иногда по нескольку лет….
В Минске следственный изолятор располагался в старой тюрьме в самом центре города по улице Володарского.
Построенная в 1825 году, тюрьма доминировала над окружающими многоэтажками и напоминала средневековый замок.
По углам имела четыре круглые башни с зубцами и узкими окнами и даже снаружи было видно, какие там были толстые стены. Здание пережило несколько войн, оккупацию и осталoсь без повреждений вместе с очень немногими домами полностью разрушенного Минска.
Может быть, это произошло
Мы подъехали к проходной. Нас ожидал прапорщик. Раздался оглушительный звонок — ворота с грохотом отворились, мы прошли внутрь. Звонок прозвенел еще раз — ворота закрылись.
Стало немного жутко. Мелькнула мысль — «А вдруг не выпустят обратно…»
Проходя по корридору, мы услышали дикие вопли, которые быстро стихли, сменившись невнятным бормотанием…
Увидели надпись «Медпункт» и повернули туда.
Из дверей навстречу нам вышли два нодзирателя. Под руки они тащили молодого заключенного. Ноги его волочились по полу, голова свесилась набок, глаза были полузакрыты, из угла рта текла струйка слюны…
Вошли в ярко освещенную теплую комнату с высоченными потолками — в 1825 году строительные нормы были другими… Твердая кушетка, обшарпаный письменый стол, пара табуреток. Медицинский столик в углу, там же — стеклянный шкаф с лекарствами и инструментами( я заметил роторасширитель и набор желудочных зондов).
Молодая худенькая медсестра убирает использованные ампулы. Я присмотрелся :
аминазин, галоперидол, дроперидол — сильнейшие нейролептики! Много ампул россыпью на полках шкафа.
Я спросил у медсестры :
— Что произошло?
— Да недавно посадили умника — стал права качать! Вот мы его задроперидолили, сверху аминазинчик с галоперидолом — перестанет выступать, будет добрый и ласковый…
— Что для нас?
— Сейчас приведут женщину, вчера утром поступила.
Женщина-надзиратель ввела даму лет пятидесяти, полную, с круглым лицом.
Без косметики, модная короткая стрижка, выщипаные брови, опухшие от слез
глаза. Запах дорогих духов, смешаный с запахом мочи… Импортный костюм джерси, грязная кружевная кофточка. Спереди на кружевах потеки крови.
Она села на кушетку, я придвинул стул.
-Здравствуйте,как Вас зовут?
-Татьяна Петровна.
-Что случилось?
-Кружится голова, болит затылок, была рвота…
-А это что? — я показал на бурые пятна.
-Это было носовое кровотечение днем, кое-как остановили…
-Сейчас измерю давление, послушаю сердце…
-Доктор, я врач. Здесь я по недоразумению…
-Давайте измерять давление. Ого! 230 на 110! Вы гипертоник?
-Да, иногда повышается, но не настолько… Посижу здесь еще пару дней — не то будет! Камера — ужас! Это не рассказать… — ее глаза заполнились слезами.
-Что Вы принимаете?
-Мне не дали взять с собой лекарства, два дня ничего не принимаю, а у меня диабет…
-Где Вы работаете?
-Я главврач городского роддома.
Городской роддом, крупная квалифицированная больница, база кафедры акушерства, находился на этой же улице, прямо напротив тюрьмы, далеко идти было не надо…
-А как случилось, что Вы здесь?
-Доктор, это долго рассказывать…Возьмите меня в больницу. Я Вас отблагодарю,- добавила она вполголоса .
-Давайте раньше снизим давление, там видно будет…У Вас нет аллергии на лекарства?
-Пока не было.
-Хорошо, сделаем внутривенно дибазол, магнезию в мыщцу, добавим
-Доктор, возьмите меня в клинику, я хорошо отблагодарю. Мне хоть на время отсюда вырваться…
Во мне заговорила профессиональная солидарность.
-Попробую и без благодарностей…
Позвал прапорщицу, которая у окна с решетками болтала с медсестрой.
-Эту больную нужно отправить в больницу.
-Нет, нет! Никаких больниц!
-Но у нее гипертонический криз, очень высокое давление и плохая симптоматика! Ей оставаться здесь опасно. Или госпитализируйте в вашу больницу!
-Сейчас позвоню…
Через несколько минут вошел майор внутренней службы.
-Я старший дежурный начальник. Что у Вас?
-У женщины гипертонический криз. Ее нужно лечить в стационаре.
-Никаких больниц. Она останется здесь. Сделайте ей, что считаете нужным, и ее отведут в камеру. Завтра будет наш доктор, он решит, что делать дальше.
Через двадцать минут давление понизилось до 180, и мою пациенткуо отправили в камеру.
Возвращаясь, над воротами мы прочитали огромных размеров лозунг — «На свободу с чистой совестью!»
На сегодня совесть наша была чиста, ворота лязгнули, и мы с облегчением вышли на свободу…
Слухи распространяются быстро, и уже на следующее утро мы узнали, что за продажу новорожденных арестовали главврача, юриста и старшую сестру городского роддома…
Примерно через год после этих событий, в диагностическое отделение нашего легочного центра из больницы МВД переводят следователя прокуратуры по особо важным делам, и он попадает в мою палату.
Прежде, чем он попал к нам, его обследовали всеми возможными в то время методами.
У него находили неясную тень размером с грецкий орех в заднем средостении возле позвоночника. Тень постепенно увеличивалась. Некоторые данные позволяли заподозрить туберкулезную этиологию, и ко мне в палату он поступил для предваритедьного лечения перед предстоящей операцией.
Звали моего пациента Григорий Иванович. Это был худощавый белокурый добродушный мужик, немного старше меня.. Типичный белорус, с живыми проницательными глазами, он говорил по русски с мягким акцентом, его речь выдавала хорошую начитанность.
Он тяготился больничной обстановкой.
Во время моих дежурств по стационару он часто подходил ко мне, и мы беседовали. С ним было интересно говорить. Он много знал и мог интересно рассказать.
Григорий Иванович родился в Полесье, в глухой деревне. Работал с раннего возраста, окончил семилетку. После армии пошел работать в милицию. Закончил вечернюю школу, юридический институт, хорошо продвинулся по службе — сделал себя сам…
Однажды он спросил:
-Владимир Израилевич, а Вы знаете историю с продажей детей в Минском роддоме?
-Да, я был по вызову в КПЗ на другой день после ареста главврача. Но больше ничего я не слышал…
-Сейчас уже можно рассказать, что тогда было.
За полгода до Вашего посещения следственного изолятора в роддом поступила молодая женщина, продавщица гастронома. Она ожидала близнецов и ее положили на несколько дней раньше предстоящих родов.
Ее муж, шофер дальнобойщик, редко бывал дома, все время проводил в командировках в разных концах Союза.
Когда жена сказала ему, что будут близнецы, и назвала примерный срок родов, он не обрадовался, как можно было ожидать. Он взял календарь, где отмечал свои поездки и начал считать. Посчитав дни, он для верности проверил еще раз и пошел в роддом. Там дальнобойщик нашел палатного врача и спросил :
-Доктор, как дела у жены? Не преждевременные ли ожидаются роды?
Врач бодро ответил:
-Не волнуйся, все в срок. У тебя прекрасные мальчишки, и когда родятся, будут настоящие богатыри!
-Ну, мои ли они — это еще не известно…
Так и не навестив жену, он ушел и дома напился. Через несколько дней нашей продавщице сделали кесарево сечение, и на свет появились два здоровых мальчика
Муж пришел к ней и заявил, что он посчитал все дни, и дети не его. Чужих детей он воспитывать не желает, и пусть жена оставит их в роддоме или он с ней разведется. Уверения и слезы не помогли и он ушел.
Проплакав три дня, она написала отказное заявление. Врачи ее не отговаривали. Соседки по палате пытались угворить ее не оставлять родных детей чужим людям, но она повторяла, заливаясь слезами, одно и то же:
-Все, он уйдет, и я останусь одна…
Через неделю после выписки то ли у мужа проснулись отцовские чувства, то ли она его убедила.
Они пришли в роддом, держась за руки, забирать своих близнецов.
Но не тут то было! Детей уже усыновили, увезли и адреса не оставили…
-Как, отдайте наших детей! Мы их любим! Мы ошиблись! Это наши дети!
Юрист роддома популярно объяснила, что надо было думать раньше, все сделано по закону, и пусть идут, откуда пришли. В следующий раз пусть не пишут опрометчивых заявлений…
Раздосадованный отец знал, что оформление усыновления занимает гороздо больше нескольких дней.
И он пошел в прокуратуру…
* * *
В прокураторе заявление приняли и поручили Григорию Ивановичу вести расследование.
Прежде всего, в роддом пришла комиссия Министерства Здравоохранения для общей проверки. В ее состав негласно включили нашего следователя.
Перебрали документы на всех отказных и усыновленных из роддома детей за последние три года. Обратили внимание и на умерших младенцев, а также усыновленных ранее положенного срока.
Последних набралось за этот период 12 человек.
К усыновителям пошли с проверкой. Часть переменила место жительства, их не искали.
Но в двух случаях новоявленные родители заявили, что заплатили большие деньги, а им подсунули больных детей, видимо, от плохих родителей! Платили непосредственно главврачу по тем временам большие деньги — три тысячи рублей.
Показания были зафиксированы должным образом и следователь стал готовить решающий эксперимент.
С рекомендацией от бывших клиентов (без этого она не принимала) к Татьяне Петровне пришли молодые работники прокуратуры под видом бездетной пары.
Татьяна Петровна, вся увешанная золотыми украшениями, приняла их в своем кабинете. Они передали привет, и попросили помочь с усыновлением. Они хотели только близнецов от молодых и заведомо здоровых родителей.
— Я постараюсь вам помочь, но с близнецами придется подождать, близнецы не каждый день рождаются… Какие требования у вас к родителям?
-Ну,чтобы не были алкоголики, психические больные, без тяжелых болезней…
Мы Вам очень будем благодарны. А сколько это будет стоить?
-За близнецов 5 тысяч.
-Так много?
-Вы же понимаете, я должна делиться…- и она демонстративно подняла згляд к потолку. -Да и оформление… Вы же не хотите ждать в общей очереди?
-Мы согласны.
-Я вам позвоню.
Через месяц Татьяна Петровна позвонила:
-Приезжайте оформлять документы.
Документы были оформлены быстро, и в момент передачи денег главврача арестовали и отвезли в КПЗ, благо ехать было недалеко, через дорогу…
-И на следующий вечер у нее был гипертонический криз, и я ее смотрел! — добавил я.Что же было дальше?
-Следствие шло несколько месяцев, а не так давно дело передали в суд. Дальше как суд решит…
Григория Ивановича у нас оперировали. В заднем средостении действитедьно оказался расплавленный одиночный лимфоузел, пораженный туберкулезным процессом. Хирурги говорили, что еще несколько дней, и мешок с гноем мог лопнуть. В этом случае у больного было бы мало шансов выжить.
Туберкулезные медиастениты имеют очень плохой прогноз…
Прошло несколько месяцев. Григорий Иванович приехал на проверку и зашел ко мне.Он рассказал, что уже работает, забыл о туберкулезе, только иногда проходит контроль.
Я спросил, чем кончилась та история с продажей младенцев?
-С большого грома был малый дождь..- устало улыбнулся следователь.
Звонили ее друзья, а их было много…Статья предусматривала от полугода до нескольких лет заключения. Главной обвиняемой дали 2 года, но вскоре статью переквалифицировали, учли состояние здоровья и освободили… Профессии ее не лишили и сейчас
Единственный зримый результат — все акушеры и гинекологи города и области на время перестали носить на работу золотые украшения и бриллианты…
